Обзор судебной практики по интеллектуальным правам (2012, часть 4)

Все обзоры

В центре внимания нового обзора судебной практики по интеллектуальным правам в Интернете вновь оказались товарные знаки. В силу большого количества подобных споров и неоднозначных тенденций практики их разрешения. Также проведем разбор прецедентного дела об использовании товарных знаков в качестве ключевых слов, в котором российский суд выбрал собственный подход, отличающийся от мировой практики. Оценим правомерность привлечения к ответственности владельцев онлайновых ресурсов, контент которых пополняют пользователи. И рассмотрим отдельные вопросы признания объектов охраноспособными с точки зрения авторского права.

1. Владелец товарного знака имеет абсолютный приоритет на использование его обозначения в качестве доменного имени, при условии правильного формулирования своих требований. Последние решения показывают, что все больше в судебной практике укореняется подход, признающий приоритет товарного знака над любыми сетевыми способами адресации и индивидуализации, даже если они используются в отношении не однородных товаров или вообще в некоммерческих целях. Об этом мы много говорили в предыдущем обзоре. Для судебных актов подобной категории обязательной становится формулировка, прежде использованная в Постановлении от 5 мая 2012 г. по делу №А40-55153/11-27-450. Так, например, в недавнем Постановлении ФАС Московского округа от 2 ноября 2012 г. по делу №А40-4735/12-5-47 она изложена следующим образом: «Доводы кассационной жалобы о том, что суды не установили фактическое использование ответчиком доменного имени “colax.ru”, отклоняется судом кассационной инстанции, поскольку для рассмотрения данного спора значения не имеет, использует ли ответчик доменное имя для аналогичных видов деятельности с истцом или нет, равно как и не имеет значения использование доменного имени в некоммерческих целях, поскольку истец в любом случае имеет приоритет как правообладатель товарного знака». Аналогичная формулировка использована и в Постановлении ФАС Московского округа от 25 октября 2012 г. по делу №А40-73876/11-12-626. Полностью подчиненная роль доменного имени отражена и в другом судебном акте: «Доменное имя является способом использования товарного знака, никто, кроме правообладателя не вправе использовать товарный знак в доменном имени, в связи с чем не может устанавливаться приоритет регистрации доменного имени перед регистрацией товарного знака, охраняемого законом» (Постановление ФАС Поволжского округа от 23 октября 2012 г. по делу №А55-20157/2011).

Из анализа действующей судебной практики очевидна готовность суда в любых ситуациях поддерживать владельца товарного знака. Независимо от того, кто и для каких целей использует сходное доменное имя в сети Интернет. И если в реальной жизни обозначение, совпадающее с товарным знаком, можно свободно использовать в любых некоммерческих целях, а иногда и в коммерческих (если они не связаны с идентичным или однородным товаром), то в мире виртуальном ни один обладатель доменного имени не может быть спокоен. Объявившийся однажды владелец товарного знака может покуситься на его сетевое средство индивидуализации, если хозяин доменного имени не сможет обосновать, в частности, свой законный интерес на него. Таковым легко признают производство или реализацию одноименного товара. Но как быть с выбором доменного имени исходя из «обычного» творческого замысла? Разве можно представить А.С. Пушкина доказывающим какому-нибудь владельцу товарного знака, что он на законных основаниях заинтересован в использовании слов «Медный всадник» в названии поэмы? В пространстве Интернета эта горькая шутка, увы, рискует превратиться повседневную практику. Интересы частных лиц и некоммерческих организаций оказываются абсолютно не защищены. А ведь пока битвы идут, в основном, за доменные имена. Что уж говорить о том, когда в поле зрения предпринимателей попадут такие средства цифровой индивидуализации, как названия веб-сайтов, наименования аккаунтов, профилей или групп в социальных сетях и иных медиа, или просто сетевые прозвища (ники) пользователей? Споры по этим объектам уже давно не редкость в иностранных государствах. Как они будут решаться в нашей стране, нам еще только предстоит узнать. Пока же суды сами признаются, что обладателю доменного имени, на которое претендует владелец товарного знака, надо как следует постараться, чтобы сохранить его за собой: «Ответчик [хозяин спорного доменного имени] не учитывает, что правовая защита товарных знаков – это сложное правовое явление, которое не сводится лишь к сличению перечня товаров по МКТУ. Такой упрощенный, формальный подход позволял бы с легкостью “обойти” меры по защите товарного знака. В то же время, сформировавшаяся судебная практика последовательно указывает, что при решении вопроса о нарушении прав на товарный знак в связи с использованием его в доменном имени необходимо учитывать целый ряд обстоятельств, в том числе – признаки недобросовестной конкуренции, перечисленные в Постановлениях Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 18.05.2011 по делу №18012/10 и от 11.11.2008 по делу №5560» (Постановление ФАС Московского округа от 28 ноября 2012 г. по делу №А40-131680/11-51-1187).

Также стоит обратить внимание на то, как суды оценивают различные формулировки исковых требований, связанные с перехватом доменных имен. Например, требование истца (владельца товарного знака), предъявленное регистратору, оператору российского сегмента сети Интернет и владельцу доменного имени, отменить регистрацию спорного доменного имени и обязать ответчиков предоставить ему преимущественное право регистрации доменного имени суд отказался удовлетворить, пояснив: «На основании Правил регистрации в домене.РФ производится регистрация доменов и представляет собой занесение регистратором в Реестр на основании заявки заявителя информации о доменном имени и его администраторе. Поскольку регистрация домена носит заявительный характер, суд апелляционной инстанции не может обязать ответчиков отменить регистрацию имени «тёплыйдом.рф» и предоставить ООО «Сантехоптторг» преимущественное право регистрации доменного имени. В связи с чем, суд апелляционной инстанции считает, что требования к ответчикам: ЗАО «Элвис-Телеком», АНО «Координационный центр национального домена сети Интернет», Красикову Вячеславу Валентиновичу об отмене регистрации имени «тёплыйдом.рф» и обязании предоставить истцу преимущественное право регистрации доменного имени «тёплыйдом.рф» не подлежат удовлетворению» (дело №А40-55153/11-27-450). Истцу была присуждена только компенсация за нарушение его прав на товарный знак в размере 20 000 рублей. В удовлетворении остальных требований отказано.

При этом суды охотно поддерживают исковые требования запретить ответчику использование товарного знака в доменном имени в сети Интернет (например, дело №А40-4735/125-47, №А40-140236/10-51-1189, №А55-20157/2011 или №А56-51169/2011). А в другом деле суды также запретили ответчику использование и администрирование спорного доменного имени и обязали его аннулировать регистрацию такого доменного имени (дело №А40-73876/11-12-626).

2. Регистрация товарного знака, совпадающего со спорным доменным именем, после возникновения спора не дает его владельцу дополнительных преимуществ. (Постановление ФАС Московского округа от 27 сентября 2012 г. по делу №А40-62105/11-27-505).

В данном деле ответчик, обвиняемый в незаконном использовании чужого товарного знака в принадлежащем ему доменном имени, зарегистрировал на себя идентичный товарный знак по иным классам МКТУ. Расчет, видимо, был на то, что раз товарный знак имеет очевидный приоритет над доменным именем, стоит усилить свои притязания на спорное доменное имя собственным товарным знаком. Суд с этим не согласился и признал преимущественное право на доменное имя за владельцем более раннего охраняемого обозначения. Логика его рассуждений весьма примечательна. По мнению суда, новый товарный знак не наделяет ответчика законным интересом в отношении спорного Интернет-объекта по следующим причинам: заявление на его регистрацию подано уже после начала судебного процесса, заявитель не имел никакого отношения к спорному обозначению, не занимался производством или реализацией товаров и услуг заявленных классов МКТУ (ни в период регистрации знака, ни после этого), товарный знак истца получил правовую охрану гораздо раньше.

В другом деле суд не нашел законного интереса у владельца доменного имени, зарегистрировавшего схожий товарный знак задолго до спора. По мнению суда, законного интереса у такого лица быть не может, поскольку название доменного имени совпадает всего лишь с неохраняемым (!) элементом товарного знака. «Слово “Окна” включено в товарный знак “НАРОДНЫЕ ОКНА” в качестве неохраняемого элемента, на что имеется ссылка в Свидетельстве на товарный знак №171500. Это означает, что владелец товарного знака “Народные окна” не имеет права на приоритетное использование слов “Окна” или “Windows” при адресации в сети Интернет, и тем более не может иметь преимуществ перед истцом, которому права на товарный знак “WINDOWS” принадлежат с 1992 года» (Постановление ФАС Московского округа от 28 ноября 2012 г. по делу №А40-131680/11-51-1187).

И в качества противовеса тенденции подавления полномочий на доменные имена правами на товарные знаки, приведем два судебных дела, расширяющих возможности свободного использования чужих товарных знаков в сети Интернет (подробный обзор этой темы смотрите здесь).

3. Использование чужого товарного знака в качестве ключевых слов в рекламных системах не является использованием такого знака и не нарушает права его владельца. (Постановление Арбитражного суда г. Москы от 13 декабря 2012 г. по делу №А40-36511/11-27-315).

Об этом деле мы уже упоминали в предыдущем обзоре, предлагая проследить за его судьбой. Решение по нему вполне можно назвать прецедентом, поскольку еще не сформирована российская судебная практика по такого рода спорам. В то же время данная категория дел давно известна международной практике, о чем мы не раз писали в нашем блоге. Однако вынесенное, наконец, решение резко отличается от распространенного в иностранных государствах подхода. Суды многих стран чаще всего признают нарушением прав владельца товарного знака использование такого обозначения в ключевых словах рекламных систем третьими лицами, хотя и обосновывают свои выводы по-разному. Так, европейские суды учитывают не только степень негативного влияния на удостоверяющую функцию товарного знака, но также на его рекламную и инвестиционную роль. Суды Австралии оценивают опасность введения в заблуждение потребителей, а также факты недобросовестной конкуренции. Как видим, подобные подходы позволяют избежать формализма в защите товарного знака (когда знак признавался бы лишь средством удостоверения происхождения товара), способствуют пресечению недобросовестной деловой практики, причиняющей вред правообладателю даже в отсутствие прямого нарушения норм о товарных знаках третьим лицом. И в тоже время они достаточно гибки, чтобы не препятствовать свободной конкуренции и не расширять безмерно правомочия владельца охраняемого обозначения.

Российский суд подошел более формально. «Таким образом, каждый способ использования товарного знака, как предусмотренных, так и не предусмотренных в ст.1484 ГК РФ, ограничен единым принципом такого использования – осуществлением использования товарного знака с целью индивидуализация товаров, т.е. приданием различительной способности товару или производителю в целях предотвращения смешения товаров.

Именно в силу приведенного ограничения, правообладатель не вправе ограничивать третьих лиц в указании товарного знака, в случае, когда такое указание не направлено на индивидуализацию товаров, работ или услуг и неспособно вызвать их смешения. Таким образом, указание третьими лицами товарного знака, с целями, отличными от цели индивидуализации товаров, работ или услуг, при отсутствии вероятности смешения товаров различных лиц, не является использованием товарного знака в понимании ст.1484 ГК РФ. Следовательно, такое указание товарного знака не является нарушением исключительных прав на товарный знак». «Таким образом, указание обозначения, сходного до степени смешения с товарным знаком истца, в качестве ключевого слова не может быть признано использованием в смысле ст. 1484 ГК РФ, так как не индивидуализирует какие-либо товары, либо самого рекламодателя; не создает возможности смешения товаров истца и рекламодателя; является одним из технических критериев показа рекламного объявления в Сервисе Яндекс.Директ». Суд не нашел в ключевых словах никакой индивидуализирующей способности применительно к каким-либо товарам (работам, услугам). Легко заметить, что суд ориентировался именно на удостоверяющую функцию товарного знака, оставив без внимания остальные. Представляется, что подобная позиция чревата оправданием разнообразных нарушений, совершаемых третьими лицами.

В то же время на приведенное выше разъяснение суда стоит обратить самое пристальное внимание. Его можно использовать для пресечения попыток владельцев товарного знака злоупотреблять своими правами в иных сферах, кроме реализации товаров. Что, исходя из изложенного выше, представляется весьма актуальным.

4. Нет нарушений прав на товарный знак, совпадающий с именем известного лица, в случае упоминание этого имени третьим лицом на своем сайте в информационных целях, даже если такое третье лицо ведет сходную коммерческую деятельность. (Постановление ФАС Московского округа от 15 ноября 2012 г. по делу №А40-118952/11-19-197).

Истец владеет товарным знаком «Бутейко», совпадающим с именем известного медика Бутейко К.П. Разработанные этим ученым методики истец применяет при оказании медицинских услуг. Ответчик, оказывающий сходные медицинские услуги, в «информационно-исторических» целях упоминал на своем сайте имя ученого Бутейко К.П. Истец посчитал, что это нарушает его права на товарный знак и может ввести в заблуждение потенциальных клиентов. И хотя суды двух первых инстанций поддержали заявителя, кассационный суд постановил в удовлетворении иска отказать. И дал полезные разъяснения: «суды не приняли во внимание то, что товарный знак истца – “БУТЕЙКО” представляет собой фамилию известного медика Константина Павловича Бутейко.

Регистрация истцом товарного знака “БУТЕЙКО” не означает полного запрета упоминать имя этого ученого третьими лицами.

В том случае, если такое упоминание осуществляется в информационных целях, например при изложении биографических или исторических сведений, то нарушения права на товарный знак не происходит». Суд кассационной инстанции не увидел в подобной ситуации никаких рисков введения в заблуждение потребителей.

5. Владелец ресурса, на котором пользователи размещают контент, может быть привлечен к ответственности за их действия.

В нескольких делах суды еще раз подтвердили правомерность наложения санкций на владельца сайта за незаконное размещение посетителями такого ресурса чужих результатов интеллектуальной деятельности. Суд отметил: «Ответчик, как администратор доменного имени, на котором произошло нарушение, несет ответственность за содержание информации на данном доменном имени. Использование ресурса без полного участия администратора доменного имени невозможно». «Одним из обязательных условий освобождения владельца социального или файлообменного ресурса от ответственности согласно выраженной правовой позиции в указанном Постановлении [имеется в виду Постановление ВАС от 01.11.2011 г. №6672/11, о котором мы рассказывали в самом первом обзоре] является принятие им превентивных мер по предотвращению использования объектов исключительных прав без согласия правообладателя» (Постановление ФАС Московского округа от 8 октября 2012 г. по делу №А40-66947/11-5-410). В итоге, к ответственности был привлечен сервис Rambler.ru, на котором его пользователи размещали музыкальные композиции без согласия правообладателей. Суд сформулировал свою позицию достаточно размыто, но в принятии своего решения исходил, прежде всего, из осуждения бездействия владельца сервиса после получения требований правообладателя об удалении с сайта нелегального контента.

В рассматриваемом деле кассационный суд одобрил обжалуемые решения. При этом, к счастью, некоторые оценки, данные судом первой инстанции, не были поддержаны вышестоящим судом (хотя и не были им формально опровергнуты). В частности, нижестоящий суд посчитал доказательством вины владельца сервиса Rambler.ru следующие обстоятельства: создание им технических возможностей для посетителей сайта размещать материалы на сайте; разрешение регистрации под вымышленными именами и с неполными данными, что не позволило правообладателю установить пользователей, фактически разместивших нелегальный контент; предоставление доступа к размещенным материалам неограниченному кругу лиц. Подобные выводы весьма непродуманны и опасны. Включение их в судебную практику поскольку позволило бы привлекать к ответственности разработчиков практически любых сетевых сервисов, а равно возложило бы на них необоснованную обязанность собирать излишние персональные данные клиентов и вести мониторинг их деятельности. Будем надеяться, что в последующих судебных делах подобные доводы судами использоваться не будут. Иначе это серьезно противоречило бы основополагающим правам граждан, а также формирующейся международной судебной практике.

Кстати, в решении суда первой инстанции по данному делу содержится еще один любопытный, но настораживающий вывод. Ответчик заявлял о том, что истцом не доказано тождество размещенного на сайте контента и охраняемых музыкальных произведений, что не исключает рисков неверной идентификации такого контента. На это суд привел поразительный контраргумент: «наименования оспариваемых произведений, указанных в протоколе осмотра от 01.03.2011г., совпадают с поименованными в заключенным истцом договоре от 14.07.2003г., указание об исполнителе певице МакSим (творческий псевдоним Абросимовой М.М.) указано рядом с наименованием оспариваемых произведений». Иными словами, по мнению суда, для признания ответчика незаконно использовавшим чужие произведения достаточно того обстоятельства, что на сайте ответчика обнаружены некие файлы, которые называются (!) также, как и оригинальные произведения. Всем очевидно, что риск ошибок в таких ситуациях чрезмерно высок. Действительно, как показывает опыт, творческая свобода пользователей Интернета в присвоении файлам произвольных названий поистине не знает пределов.

В качестве примера приведем еще одно дело, в котором суд возложил на владельца сайта www.weborama.ru вину за незаконное использование звукозаписей в сети Интернет, хотя фактически загрузку таких записей на сайт осуществляли пользователи (дело №А40-8197/11-26-57). «Принимая во внимание высокую степень вовлечения ответчика в процесс передачи информации, отсутствие со стороны ответчика в течение как минимум 1 года и 3 месяцев, прошедших с даты достоверного знания о процессе, действий по пресечению нарушенных прав, что свидетельствует о пассивности поведения ответчика, суд апелляционной инстанции приходит к выводу о наличии в действиях ответчика вины по доведению произведений до всеобщего сведения (п.п. 11 ч.2 ст. 1270 ГК РФ)». Как видим, здесь к бездействию владельца ресурса добавлена «высокая степень вовлечения». Что имеется в виду? Суд исходил из того, что хотя пользователи сами загружали музыкальные произведения на сайт, именно владелец сайта предоставил доступ к ним неограниченному количеству лиц, обеспечил технологическую возможность прослушивания любой композиций на основной странице ресурса и добавления их в личный список избранного. «Исследовав и оценив представленный протокол нотариального осмотра от 02.07.2010, суд апелляционной инстанции установил, что техническая поддержка сайта устроена таким образом, что не лицо, разместившее контент имеет либо предоставляет к нему доступ посредством сообщения паролей и т.д., а любой пользователь с помощью открытия “выпадающего меню” получает доступ к информации на сайте. В связи с чем, признал, что доведение произведения до всеобщего сведения осуществляет не лицо, разместившее контент, а именно ответчик, обеспечивающий к нему беспрепятственный доступ посредством функции “выпадающего меню”, по сути, является единственным лицом, вовлеченным в процесс передачи информации от ее хранилища к любому пользователю» (Постановление ФАС Московского округа от 29 октября 2012 г. по делу №А40-8197/11-26-57).

Здесь нужно обратить внимание на несколько очень важных моментов. Под «доведением до всеобщего сведения» обычно понимают процесс размещения произведений на открытом Интернет-ресурсе и последующий доступ к нему третьих лиц. В этом процессе чаще всего участвуют три лица — владеющее сайтом, размещающее контент и скачивающее его для ознакомления. Основания ответственности каждого из них разнятся в зависимости от степени участия в правонарушении, а также от законодательства и судебной практики страны, где рассматривается дело. Например, суды США считают, что нарушение будет совершенным только после скачивания нелегально размещенного контента третьими лицами. Поэтому пользователи Интернета, разместившие чужие произведения на сайте, если нет достаточных доказательств их скачивания, чаще всего не признаются виновными в нарушении исключительных прав. Если же такие доказательства есть, то ответственность несут, прежде всего, те, кто загрузил контент на сайт. А в некоторых случаях и те, кто скачивал его.

С владельцами Интернет-сайтов (и провайдерами онлайн-сервисов) дело обстоит иначе. Согласно законодательству США, условиями освобождения их от ответственности (safe harbor), в целом, являются отсутствие знаний о наличии на сайте нелегального контента и принятие незамедлительных мер по его удалению после приобретения такого знания. В недавних делах суды США оценивали, насколько быстро владелец ресурса устраняет материал после получения уведомления о его нахождении на конкретной странице, и принимает ли предварительные профилактические меры (например, в виде систем фильтрации контента на своем сайте), если из открытых источников широко известно о неоднократных нарушениях авторских прав на таком сервисе. В России сходная практика предусмотрена в Постановлении ВАС от 01.11.2011 г. №6672/11. Напомним, в нем суд свел обязанности владельца ресурса к двум основным видам: предотвращение размещения пиратского контента и пресечение правонарушений незамедлительно после их выявления. Как видим, судебная практика не содержит такого основания ответственности владельца онлайн-ресурса, как создание технологических возможностей для доведения контента для всеобщего сведения! Множество современных Интернет-сервисов специально разрабатывается для того, чтобы упростить глобальное распространение контента, особенно в случаях так называемых сервисов с контентом, создаваемым пользователями (user-generated content). Естественно, они разрабатываются не для пособничества правонарушениям, а исходя из потребностей современного общества, в высшей степени заинтересованного в свободном распространении и получении самой разнообразной информации. Было бы крайне неразумно считать, что владелец подобного сервиса должен отвечать за незаконные действия каждого пользователя. Подобный подход лишь усложнил бы и замедлил технический прогресс в сфере создания новых онлайновых инструментов. А положительный эффект таких сервисов очевиден как с точки зрения распространения информации, доступа к культурному наследию, содействия массовому творчеству, так и с экономической позиции (из-за более активного вовлечения в легальный оборот разнообразных результатов интеллектуальной деятельности). Помимо создания препятствий техническому прогрессу привлечение владельцев сервисов к ответственности за действия пользователей опасно еще и с точки зрения массового нарушения прав третьих лиц. Вспомнить хотя бы историю с файлообменным ресурсом Megaupload. Не касаясь сейчас вопроса о вине его основателя, напомним, что признание нарушающим закон и блокирование всего ресурса из-за действий отдельных лиц серьезно повредило интересам всех остальных добросовестных пользователей, разом лишившихся своих файлов без каких-либо гарантий получить их обратно. А ведь они представляли для их владельцев огромную ценность! Таковы последствия преследования собственника сервиса, а не конкретных нарушителей. Создавшаяся проблема не имеет однозначного правового решения, который еще только предстоит найти в длительных и сложных судебных процессах, инициированных пострадавшими. Да, подобные сетевые инструменты не исключают возможности злоупотребления ими отдельными пользователями, но так обстоит дело с любыми результатами человеческого труда. Поэтому категорически нельзя согласиться с приведенным выше выводом суда о том, что технологические особенности функционирования сайта превращают его владельца в единственное лицо, распространяющее нелегальный контент. Представляется, что в данном случае свою роль сыграло простое нежелание разыскивать и привлекать к ответственности каждого виновного пользователя, разместившего нелегальные композиции. Но подобное упрощение не соответствует ни российской, ни иностранной судебной практике. Владелец сайта, на котором посетители размещают материалы, должен отвечать лишь за непринятие достаточных мер по предотвращению или пресечению конкретных правонарушений, но не за сам факт создания сервиса, позволяющего распространять контент.

6. Размещение в поисковых результатах небольшого отрывка из охраняемого произведения и его названия без согласия правообладателя не является нарушением исключительных прав. (Постановление ФАС Московского округа от 29 октября 2012 г. по делу №А40-129682/11-51-1169).

В данном деле суд совершенно справедливо заключил, что включение в поисковый результат небольшого отрывка из книги (135 знаков) без согласия правообладателя не нарушает его права. «В данном случае, ответчик не использует литературное произведение, права на которое принадлежат истцу, а предоставляет информацию по запросам пользователей о том, на каких информационных ресурсах могут находиться интересующие их сведения». А поскольку нет использования, то ответчику даже необязательно ссылаться на ст. 1274 ГК, разрешающую свободное цитирование. В связи с этим не совершает поисковый сервис и такого нарушения, как удаление информации об авторских правах. Стоит подчеркнуть, что подобное решение полностью укладывается в рамки международной судебной практики: использование отрывков книг, миниатюр изображений и подобных им объектов поисковыми сервисами признается добросовестным использованием чужих произведений и не требует согласия правообладателя. Суды США называют такое использование добросовестным вследствие его преобразующего характера (transformative use), поскольку произведение, предназначенное для передачи читателю (зрителю) творческого замысла автора, трансформируется в поисковый «указатель», помогающий пользователю Интернета обнаружить интересующее его произведение.

7. Статьи на сайте, описывающие порядок и особенности оказания услуг его владельцем, не являются охраняемым произведением и могут использоваться третьими лицами. (Постановление ФАС Московского округа от 10 сентября 2012 г. по делу №А40-83853/11-51-730). Можно с уверенностью сказать, что в Интернете достаточно распространены случаи копирования текстов с чужих страниц при создании различных сайтов-визиток. Насколько легальны такие действия? Упомянутое дело дает некоторые разъяснения. Обе стороны спора оказывали идентичные юридические услуги. Ответчик скопировал с сайта истца тексты из разделов «Преимущества», «Как работаем», «Типовые ситуации», и воспроизвел их на своих страницах «Основные особенности нашей работы», «Типовые ситуации». Истец посчитал, что были нарушены его исключительные права на соответствующие произведения. Суды трех инстанций не признали спорные тексты охраняемыми произведениями вообще. Как обобщила их доводы коллегия судей ВАС: «объекты (тексты), защиты которых требует истец, не являются объектами авторского права, поскольку носят информационный характер, содержат сообщения о концепциях, принципах, способах решения задач, стоящих перед исполнителем при оказании услуг, не отличаются оригинальностью» (Определение от 09.01.2013 г. №ВАС-17211/12). Из этого следует вполне очевидное заключение: если вы хотите защитить свой контент, создавайте его «от души», творчески. Простой набор описаний и общих мест будет мало интересен потенциальным клиентам и не получит правовой охраны, хотя, возможно, будет радостно встречен коллегами «по цеху».

Также стоит еще раз обратить внимание всех, верящих в чудодейственную силу слов «служебное произведение», на следующее разъяснение суда: «истец не учитывает, что, ссылаясь на общую норму п. 2 ст. 1295 ГК РФ, он должен был доказать наличие у него оснований для возникновения субъективного права на конкретные служебные произведения. В отсутствие как таковых доказательств положения п. 2 ст. 1295 ГК РФ автоматически применены быть не могут». Следовательно, недостаточно сослаться на общий принцип «исключительное право на служебное произведение принадлежит работодателю» (п. 2 ст. 1295 ГК). Необходимо документально подтвердить, что работник действительно создал данное произведение в процессе выполнения своих трудовых обязанностей, передал его работодателю, а тот выплатил за это надлежащее вознаграждение.

Подчеркнем: неправильное оформление перехода прав к новому владельцу не просто затрудняют последующее привлечение нарушителей к ответственности, но вообще лишает предполагаемого правообладателя юридических оснований предъявлять иски. Так, в другом деле суд отказался возлагать ответственность на лицо, без разрешения разместившее на своем сайте чужие охраняемые произведения, поскольку истец не смог доказать наличие у него каких-либо исключительных прав (Постановление ФАС Московского округа от 19 сентября 2012 г. по делу №А40-97561/11-27-809). Истец представил суду цепочку лицензионных договоров, якобы подтверждающих переход к нему прав на статьи. Но в самом начале этой цепочки обнаружился досадный разрыв. Отношения с самими авторами не были надлежащим образом оформлены. Некоторые авторы изначально направляли издателю простые сопроводительные письма с просьбой опубликовать их работы на условиях издателя. По мнению суда, этот односторонний документ не свидетельствует о согласовании сторонами всех существенных условий лицензионных договоров, которые в связи с этим признаются незаключенными. Переход прав на служебные произведения остальных авторов, состоящих в трудовых отношениях с издателем, не был оформлен какими-либо документами вообще. Таким образом, издатель не мог передать третьему лицу отсутствующие у него самого права. Следовательно, не могли они перейти и к истцу.

8. Не является объектом авторского права словосочетание, широко употреблявшееся задолго до провозглашения отдельным лицом своих прав на него. (Постановление ФАС Уральского округа от 4 октября 2012 г. по делу №А76-22385/2011).

Вполне очевидный вывод, о котором полезно лишний раз напомнить. Нельзя приобрести авторские права на широко известные лексические единицы, если в них не вложено творческого труда. В рассматриваемом деле предприниматель посчитал, что он самостоятельно создал слоган «Быстрые деньги». И подал в суд на иное лицо, использовавшее такие же слова в своем логотипе. Суд обоснованно установил, что спорное сочетание слов использовалось на множестве Интернет-сайтов задолго до провозглашения своих прав новоиспеченным автором. Известно оно и в других странах, о чем свидетельствует официальное издание книги иностранных авторов, содержащей такие же слова, на территории России. Опять же до «возникновения» прав истца. Такие общераспространенные элементы языка не носят творческого характера. Апелляционный суд привел детальное разъяснение по данному вопросу: «Условие творческого характера может относиться как к произведению в целом, так и к его частям, но не к отдельным лексическим, синтаксическим, фразеологическим или коммуникативным единицам и образованиям. Например, в литературном произведении используются в основном общеизвестные слова и фразы. В большинстве предложений невозможно усмотреть никакого творческого начала. Поэтому отдельные общеизвестные слова, фразы и даже отдельные предложения могут не отвечать условию творческого характера, а значит, не могут охраняться авторским правом как части произведения. Положение естественное, поскольку в противном случае автор мог бы предъявлять претензии к иным лицам, которые используют обычные слова, обычные фразы, обычные предложения в иных произведениях. С другой стороны, вполне определенная совокупность этих же общеизвестных слов, простых фраз и предложений может соответствовать условию творческого характера. Таким образом, отдельные элементы произведения не могут охраняться авторским правом, а само произведение в целом или в части, а также его название авторским правом охраняться могут».

По мнению суда, не помогает истцу получить приоритет на общеизвестное словосочетание и тот факт, что он обратился за регистрацией и депонированием своего «произведения» в одну из многочисленных организаций, предоставляющих услуги по регистрации произведений и подтверждению авторских прав. Как не раз отмечалось экспертами, роль подобных организаций в подтверждении авторских прав сильно преувеличена. Они не проводят никакую оценка творческого характера представленных им материалов. И фиксируют не возникновение прав, а разве лишь сам факт обращения к ним конкретного индивида с конкретными материалами в определенный момент времени. А уж вопросы о том, насколько такие материалы можно назвать произведением, и кто обладает на них правами, в их компетенцию не входят.

9. Правообладатель должен подтверждать свои права на компьютерные программы, в то время как регистрация такой программы в Роспатенте не является абсолютным доказательством. (Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 16 ноября 2012 г. по делу №А45-9409/2012).

Разнообразные иски о защите прав на программное обеспечение чаще всего собираются в две категории: предъявляемые распространителям нелегальных экземпляров (продавцам и установщикам ПО) либо преследующие фактических пользователей таких программ (особенно подобными судебными делами славится Южный федеральный округ, так что всем заинтересованным стоит обратиться к материалам ФАС Северо-Кавказского округа). Но в рассматриваемом деле истец выбрал самый нелегкий путь, и попытался привлечь к ответственности продавца оборудования, на котором в дальнейшем были обнаружены нелегальные версии программ истца. Потому и столкнулся с трудностями в доказывании его вины. Заявитель представил суду документы (акт осмотра третьим лицом оборудования пользователя), подтверждающие фактическое использование программ владельцем оборудования. Тогда как точными сведениями о том, кто и когда установил данное ПО, заявитель не располагал. Кажется очевидным, что претензии вполне обоснованно можно предъявлять владельцу устройств, использующему чужие программы. Но картотека арбитражных дел показывает, что истец такой возможностью не воспользовался. Чем же была обусловлена подобная тактика истца? Изучение все той же картотеки показало, что, по всей видимости, виной тому корпоративный конфликт между участниками компании-истца, явствующий из материалов ряда иных судебных дел. В них участники взаимно обвиняют друг друга в распоряжении общими компьютерными программами без общего согласия. Выясняется, что один из учредителей истца, фактически отстраненный от управления, является в то же самое время учредителем компании-ответчика. Стало быть именно этот факт и побудил истца, в лице остальных его владельцев, обвинить ответчика в распространении программного обеспечения без его согласия. Исходя из такой диспозиции, можно сделать вывод, что подобное дело все-таки исключение из обычных стандартных схем защиты прав на программы. Тем не менее несколько общих выводов из его обстоятельств можно и нужно извлечь.

Во-первых, истец несет бремя доказывания наличия у него прав на спорные программы для ЭВМ. В данном деле речь шла о трех программах, принадлежность прав истцу на которые ответчик оспаривал. Одна была зарегистрирована в Роспатенте в соответствии со ст. 1262 Гражданского кодекса. Здесь стоит отметить некоторую неточность в понимании правовой природы такой регистрации, допущенную судом. Так, он указал: «При наличии выданного истцу свидетельства о государственной регистрации программы для ЭВМ… он признается правообладателем данной программной продукции в силу закона и в защите своего права на программу для ЭВМ… путем признания за ним исключительного права на указанную программу не нуждается». То есть суд придает факту регистрации правоустанавливающее значение, снимающее с правообладателя бремя доказывания своих прав, даже если в том есть серьезные сомнения. В то же время п. 6 ст. 1262 ГК разъясняет: «Сведения, внесенные в Реестр программ для ЭВМ или в Реестр баз данных, считаются достоверными, поскольку не доказано иное». Легко заметна перекличка данного положения со ст. 1257 ГК: «Автором произведения науки, литературы или искусства признается гражданин, творческим трудом которого оно создано. Лицо, указанное в качестве автора на оригинале или экземпляре произведения, считается его автором, если не доказано иное». И первое, и второе положение предусматривают опровержимую презумпцию наличия прав на творческий результат у того лица, которое указано на экземпляре произведения или в Реестре программ. Если же предоставлены доказательства обратного, предполагаемый правообладатель, в свою очередь, должен подтвердить собственную правоту. Иначе права будут принадлежать тому, кто смог обосновать свои притязания. Как указано в п. 42 Постановления Пленумов ВС и ВАС №5/29: «Необходимость исследования иных доказательств может возникнуть в случае, если авторство лица на произведение оспаривается». Например, опровержением правильности сведений в Реестре программ может стать более ранний экземпляр аналогичной программы с указанием иного автора. В этом случае лицу, указанному в Реестре, необходимо доказывать возникновение у него прав на такую программу в еще более ранний срок — до изготовления экземпляра программы и ее регистрации в Реестре. Как это можно сделать? Здесь мы приходим к следующему выводу.

Предполагаемый правообладатель, независимо от размещения его имени на экземпляре произведения или в Реестре программ, при наличии обоснованных возражений относительно его правомочий должен разъяснить, как права на программу у него возникли, представив необходимые доказательства. Суд в рассматриваемом деле упомянул два варианта подтверждения прав: наличие свидетельства о регистрации программы или документы о создании служебного произведения. Естественно, таких вариантов может быть гораздо больше: заключение договора о приобретении исключительных прав, их переход в порядке правопреемства (в результате присоединения другого юридического лица, или даже наследования) и так далее. Истец заявлял о том, что две программы были созданы его сотрудниками в качестве служебных произведений, но никаких подтверждений этого предоставить не смог. Суд подчеркнул: «Какие-либо доказательства выдачи своим работникам служебного задания на создание программ,.. а также договор или иные документы, свидетельствующие о создании программ для ЭВМ… истцом в рамках выполнения служебного задания, суду не представлены. Автор программ истцом суду не назван». Таким образом, если организация-работодатель намерена получить исключительные права на произведения (в том числе программное обеспечение), созданные их работниками, она должна озаботиться заблаговременной подготовкой, по крайней мере, следующих документов: трудовой договор, содержащий такую трудовую обязанность работника, как создание определенной категории произведений; соглашение между организацией и сотрудником о передаче служебного произведения, в котором указаны характеристики созданных последним творческих результатов и зафиксирован размер причитающегося ему вознаграждения. Стоит заранее составить и передаваемое под роспись работнику служебное задание, содержащее требования к разрабатываемому программному продукту. Оно поможет как в случае возникновения споров с ним до передачи итогового результата работодателю, так и, например, при уменьшении окончательного размера вознаграждения, если работник нарушил требования к результату или сроку его подготовки, предусмотренные таким заданием.

Далее, как следует из решения суда, факт продажи пользователю оборудования не является доказательством нарушения продавцом исключительных прав на ПО, которое в дальнейшем было обнаружено на таком оборудовании. Во-первых, потому что отсутствует подтверждение тождества поставленного продавцом и осмотренного у покупателя оборудования. Во-вторых, согласно условиям договора, поставщик передавал лишь имущество, но не компьютерные программы. А достоверной информации о том, кто и когда установил на осмотренные устройства спорное программное обеспечение, в деле не имеется. Именно поэтому на практике продавцов чаще всего привлекают к ответственности, когда они реализуют именно нелегальные компьютерные программы, либо когда представители правообладателя самостоятельно закупают оборудование с уже инсталлированными нелицензионными программами. Вполне ожидаемо, что истец рассматриваемое дело проиграл. Хотя мог бы попытаться сверить серийные номера оборудования фактического пользователя с информацией в товарных накладных на поставку и изучить данные о фактическом времени установки ПО на этих устройствах.

Количество просмотров: 8 982

Оставьте комментарий