Обзор судебной практики по интеллектуальным правам (2012, часть 3)

Все обзоры

Период со времени последнего обзора судебной практики по интеллектуальным правам в Интернете ознаменовался серьезным наступлением на правовые возможности пользователей доменных имен со стороны владельцев иных средств индивидуализации. И это при том, что в правовой науке зарубежных стран все явственнее осознается особая роль доменных имен в индивидуализации участников гражданского оборота в цифровой сфере (причем не только доменных имен, но и ряда иных средств сетевой идентификации). То есть их владельцы вполне могут претендовать на предоставление им каких-то самостоятельных прав, а не на все большее ограничение возможностей. Также стоит отметить появление любопытного дела о незаконном использовании товарного знака в качестве ключевых слов в рекламной системе. Эта категория споров весьма распространена в иностранной судебной практике. И уже более-менее отчетливо кристаллизуются основные подходы к их решению. Подробнее об этом смотрите далее.

1. О порядке признания недобросовестной конкуренцией действий по регистрации доменного имени. (Постановление ФАС Московского округа от 8 августа 2012 г. по делу №А40-4514/11-12-38).

Это дело интересно наглядным отражением противоречивой сущности доменного имени в современном российском праве. С одной стороны, согласно законодательству, оно не признается объектом интеллектуальных прав и, в частности, средством индивидуализации. С другой стороны, как указано в постановлении, «полное совпадение доменного имени с товарным знаком… является препятствием (истцу) использовать свои товарные знаки в доменном имени в российском сегменте сети Интернет». «Освоение Интернет пространства, в том числе российского, представляет очевидный коммерческий интерес для истца, как известной в мире компании и ее продукции». То есть, по мнению суда, известное лицо имеет приоритет на его узнавание в сети Интернет через посредство доменного имени. И этот приоритет столь силен, что позволяет владельцу прав на товарный знак перехватывать права на тождественное его обозначению доменное имя даже при отсутствии явной конкуренции со стороны владельца доменного имени. Иными словами, доменное имя в сети Интернет признается особого рода обозначением, связанным с идентификацией в коммерческой деятельности самого предпринимателя и его продукции и влияющим, тем самым, на продвижение продукции. В этой ситуации вполне можно говорить о том, что доменное имя в гражданском обороте вобрало в себя ряд функций, свойственных традиционным средствам индивидуализации. Отсюда логично следует вывод о том, что, затесавшись в ряд охраняемых обозначений (хоть и условно), доменное имя неизбежно начинает «соперничать» с иными средствами индивидуализации за влияние на осуществляемый потребителями выбор. Поэтому здесь вступают в силу такие характеристики, как приоритет и конкуренция, использующиеся для сопоставления различных средств индивидуализации и прав на них. И в этом отношении доменное имя полностью проигрывает, поскольку ни более раннее возникновение прав на него, ни факт отсутствия прямой конкуренции с владельцами иных охраняемых объектов, не дают владельцу такого доменного имени никакого юридического преимущества. Так, в деле №А40-4517/11-67-36 (Постановление ФАС Московского округа от 2 июля 2012 г.) суд увидел недобросовестность владельца совпадающего доменного имени в создании «невозможности для истца использовать свое фирменное наименование и товарные знаки путем указания их в доменном имени «rado.ru», т.е. невозможности использовать свою интеллектуальную собственность по своему усмотрению любым не противоречащим закону способом». Поэтому доменные имена, хоть и имеют определенную коммерческую ценность, но получают более-менее эффективную правовую охрану только в случае, когда они принадлежат владельцу сходных традиционных средств индивидуализации. Обычные обладатели доменных имен, не подкрепившие свои притязания «в реальном мире», оказываются практически беззащитными. Указанный судебный подход увеличивает риски изъятия у них прав на администрирование доменного имени, необходимого владельцу товарного знака для зарабатывания в сети. Его экономические интересы считаются более важными.

Ранее суды удовлетворяли требования владельца прав на товарный знак о передаче ему полномочий по администрированию тождественного или сходного доменного имени, если владелец такого имени вел конкурирующую деятельность, например, продвигая на сайте однородные товары. Но Постановление Президиума ВАС РФ от 11 ноября 2008 г. №5560/08 зафиксировало принципиальное изменение судебной практики. Как указал суд в рассматриваемом деле №А40-4514/11-12-38: «Судебной практикой выработаны критерии, позволяющие определить нарушения статьи 10.bis Парижской конвенции и соблюдение честных обычаев в сфере регулирования доменных имен. Согласно данным критериям регистрация доменного имени может быть аннулирована, если будет доказано, что: доменное имя идентично или сходно до степени смешения с товарным знаком третьего лица; у владельца доменного имени нет каких-либо законных прав и интересов в отношении доменного имени; доменное имя зарегистрировано и используется недобросовестно». «Законным интересом в отношении доменного имени» суды признают, например, наличие у лица прав на одноименный товарный знак или совпадение доменного имена с обычным именем и фамилией (Постановление Президиума ВАС от 18 мая 2011 г. №18012/10, Постановление ФАС Северо-Западного округа от 11 июля 2012 г. по делу №А05-9458/2011). В этом случае все остальные лица, выбравшие доменное имя по иным причинам, оказываются в заведомо проигрышной ситуации, если не смогут доказать их законность каким-либо таинственным образом.

Поглощение правом на товарный знак любых правомочий на доменное имя наиболее ярко следует из выводов суда в Постановлении от 5 мая 2012 г. по делу №А40-55153/11-27-450: «для рассмотрения спора значения не имеет, использует ли ответчик доменное имя для аналогичных видов деятельности с истцом или нет, равно как и не имеет значения использование доменного имени в некоммерческих целях». В этом же документе суд предписал учитывать, что «в случае установления наличия права администрирования доменного имени второго уровня, тождественного товарному знаку истца, без разрешения правообладателя, то уже данное обстоятельство создает угрозу нарушения исключительного права истца на товарный знак и является препятствием для использования товарного знака путем размещения его в сети Интернет, в том числе в доменном имени».

Как видим, подобное судебное толкование норм ГК ведет к тому, что право на товарный знак в цифровой сфере грозит перейти разумные границы. Если в обычной жизни товарный знак защищает лишь от недобросовестного ведения аналогичной деятельности (в отношении такого же или однородного товара), то в Интернете характер деятельности третьих лиц утрачивает значение — любые операции с использованием доменного имени, сходного с товарным знаком, попадают под запрет. Далее, в реальной жизни любое лицо вправе по совершенно любым причинам использовать любые слова для своих целей, даже если такие слова совпадают с товарными знаками, но при этом не ведется деятельность с однородными товарами. Тогда как в цифровой сфере пользователи обязаны доказывать законность причин выбора того или иного слова для доменного имени своего сайта. И если оно не совпадает с их именем или наименованием компании, то доказательства будет найти не так просто (Постановление Президиума ВАС от 18 мая 2011 г. №18012/10). Представляется, что подобный подход свидетельствует о явно назревшей необходимости законодательного урегулирования правового статуса доменных имен. При этом во внимание необходимо принять тот факт, что функция индивидуализации предприятий и товаров для доменных имен не является приоритетной. Обычные пользователи обладают не меньшим правом использовать доменные имена для своих некоммерческих целей, чем коммерческие организации. Наделение последних преимущественным правом вряд ли оправданно. Раз уж обычных интернет-пользователей (в сравнении с субъектами предпринимательства) большинство, они должны иметь право на свободное использование любых лексических единиц в глобальной сети без оглядки на различные реестры товарных знаков, как это имеет место в обычной жизни.

Кроме того не стоит забывать, что, в отличие от ситуации с товарными знаками, использование кем-либо доменного имени не препятствует остальным лицам использовать сходные доменные имена. Поэтому заинтересованные лица, не сумевшие зарегистрировать доменные имена первыми, вполне могут достичь своей цели, образовав новые сходные имена путем добавления определенных символов или букв (для коммерческих организаций это может быть, например, окончание «-com.ru»). Подобные новые доменные имена могут быть столько же легко запоминаемыми и различимыми для окружающих, как и оригинальные товарные знаки. И право на представление товарного знака в сети Интернет при этом нисколько не ограничивается.

В рассматриваемом деле касательно обозначения «tissot» ответчик не рекламировал и не реализовывал на сайте, размещенном под спорным доменным именем, продукцию, содержащую товарный знак истца. Но он являлся владельцем еще почти четырех сотен доменных имен, совпадающих с чужими широко известными товарными знаками. Исходя из этого, суд приходит к выводу: «поскольку ответчик является администратором домена… и своими действиями создал препятствия Компании (истцу) для размещения информации о ней и ее товарах с использованием своего товарного знака на названном домене российской зоны сети Интернет, то такие действия могут быть квалифицированы как недобросовестная конкуренция, поскольку противоречат требованиям статьи 10.bis Парижской конвенции по охране промышленной собственности». Суд признал действия ответчика нарушением исключительных прав истца на товарный знак и фирменное наименование.

В разбираемом деле на недобросовестность ответчика, действительно, наиболее явно указывает большое количество принадлежащих ему доменных имен, не используемых для размещения полноценных сайтов. С этой точки зрения, сложившаяся судебная практика, широко раздвинувшая границы возможностей владельца товарного знака по защите своих интересов, эффективно способствует пресечению действий тех, кто недобросовестно препятствует ему в использовании цифрового средства индивидуализации. Но при этом в заведомо уязвимом положении оказываются добросовестные владельцы доменных имен, не использующие их для коммерческой деятельности.

Впрочем, встречаются и противоположные позиции суда, как, например, в Постановлении ФАС Северо-Западного округа от 4 апреля 2012 г. по делу №А21-4371/2011. Как указано в решении, ответчик зарегистрировал доменное имя, сходное с товарным знаком истца, но не использовал сайт по причине его разработки, соответственно, не осуществлял с ним коммерческой деятельности. Суд указал, что действия ответчика нельзя признать недобросовестной конкуренцией, «поскольку регистрация доменного имени не препятствовала истцу использовать свой товарный знак в предпринимательских целях по зарегистрированным классам МКТУ, не создавала смешения в отношении предприятий, не вводила в заблуждение потребителей». При этом суд учел, что истец владеет доменным именем на латинице, тождественным его товарному знаку, т.е. возможности пользоваться знаком в сети Интернет истец все-таки не лишен. Далее, по мнению суда, истец не представил доказательств «как обнаружения фактов конкуренции со стороны ответчика применительно к зарегистрированным правам истца, так и длящегося характера действий, вызвавших отрицательную оценку со стороны владельца товарного знака». Также суд принял во внимание, что истец не обращался за регистрацией доменного имени в период приоритетной регистрации имен в зоне «.рф». В этом он увидел подтверждение законности действий ответчика. Остается неясным, как изменится позиция суда после того, как сайт ответчика все-таки начнет функционировать. Особенно учитывая, что и истец, и ответчик торгуют бытовой техникой.

Полезно упомянуть и Постановление ФАС Уральского округа от 13 июля 2012 г. №Ф09-5287/201212. В данном деле ответчик обладал правом на товарный знак, тождественный знаку истца, но зарегистрированный по иным классам МКТУ. Суд признал ответчика виновным в нарушении прав истца на товарный знак. Вывод был основан на том, что ответчик использовал два доменных имени, совпадающие с указанными знаками, для размещения сайта в целях рекламирования и предложения к продаже товаров, относящихся не к тем классам МКТУ, по которым был зарегистрирован его собственный товарный знак, а к тем классам, на которые распространялся товарный знак истца. Таким образом, даже обладая правом на товарный знак, совпадающий с доменным именем, ответчик признан нарушившим права на товарный знак, принадлежащие иному лицу, поскольку осуществлял недобросовестную конкуренцию. Кстати, важно заметить, в этом постановлении суд напомнил, что любые формулировки договора, якобы наделяющие одну из сторон правом использовать товарный знак другой стороны, не имеют юридической силы без государственной регистрации такого договора. Действительно, на практике дозволения использовать товарный знак контрагента иногда встречаются в договорах поставки, дилерских, дистрибьюторских, агентских или иных подобных договорах. Они распространяются на случаи размещения товарного знака в прайс-листах, рекламно-полиграфической продукции, на сайтах, в доменных именах или в иных вариантах. Во всех этих случаях имеет место использование товарного знака, что требует регистрации таких договоров. К сожалению, заинтересованная в чужом товарном знаке сторона не всегда об этом помнит. В итоге, велики риски, что правообладатель в любой момент «передумает» и со ссылкой на недействительность договора запретит использовать его товарный знак.

О приоритете фирменного наименования над доменным именем еще раз сказано в Постановлении ФАС Центрального округа от 27 июня 2012 г. по делу №А35-7580/2011. В нем суд признал нарушением прав истца использование ответчиком доменного имени, совпадающего с сокращенным фирменным наименованием истца. По мнению суда, это создает препятствия заявителю в использовании своего фирменного наименования в названном домене российской зоны сети Интернет и опасность введения пользователей в заблуждение. Хотя каким образом использование сайта физическим лицом в некоммерческих целях может ввести в заблуждение клиентов истца-банка, суд не конкретизировал.

2. Не признается злоупотреблением правом случай, когда один из дилеров иностранной продукции регистрирует на себя товарный знак, тождественный обозначению изготовителя. (Постановление ФАС Московского округа от 13 августа 2012 г. по делу №А41-26062/11).

В решении поднято несколько важных вопросов, связанных со свободой конкуренции. На практике распространены ситуации, когда сразу несколько организаций занимаются ввозом и распространением продукции иностранного производства. Если товарный знак изготовителя охраняется в России, он может влиять на конкуренцию среди распространителей его продукции, произвольно наделяя определенных лиц правами официальных дистрибьюторов. Право на импорт и распространение продукции, маркированной охраняемым обозначением, наделяет изготовителя такой возможностью. Чтобы снизить риски ограничения конкуренции, законодательство многих стран предусматривает положения об исчерпании прав на товарный знак: если изготовитель, или иное лицо с его согласия, ввел товар в гражданский оборот, то любой субъект коммерческой деятельности волен покупать и продавать этот товар по своему усмотрению. Но принцип исчерпания прав в России распространяется только на товар, правомерно введенный в оборот на территории России, Белоруссии или Казахстана. Продукция, ввозимая из других стран, подчиняется праву владельца товарного знака на импорт.

Если же изготовитель не зарегистрировал свой товарный знак в Российской Федерации, то эти правила не действуют — любое лицо может импортировать товар и распространять его в нашей стране без ограничений. Но тут возникают иные риски — товарный знак может зарегистрировать на себя один из тех, кто заинтересован в его импорте. В этом случае все остальные участники внешнеэкономической деятельности станут заложниками его правовых возможностей и, увы, прихоти. К сожалению, иногда подобный правообладатель использует свои полномочия исключительно с целью закрепить монопольное положение на рынке.

В рассматриваемом деле имела место следующая ситуация. Одна организация (истец) зарегистрировала на себя товарный знак на иностранное средство для автомобильных стекол. Вторая (ответчик) за некоторое время до даты приоритета товарного знака (т.е. до подачи заявки на него в Роспатент) приобрела доменное имя, совпадающее с обозначением, и, заручившись прямым согласием изготовителя, стала продавать такой же товар в России. Истец потребовал в суде запретить ответчику продвигать, в том числе в сети Интернет, и реализовывать товар с охраняемым обозначением, а также присудить ему компенсацию за нарушение прав на товарный знак. Суд сделал следующие выводы.

а) Поскольку доменное имя не является объектом интеллектуальных прав, то более ранняя дата его регистрации на дает никаких преимуществ перед тождественным товарным знаком (аналогичные выводы содержатся и в Постановлениях ФАС Московского округа от 11 июля 2012 г. по делу №А40-99290/11-12-727 и от 16 мая 2012 г. по делу №А40-75491/11-110-624, Постановлении ФАС Северо-Западного округа от 11 июля 2012 г. по делу №А05-9458/2011). Владелец товарного знака может запретить владельцу доменного имени администрировать такое имя и продвигать товар со спорным обозначением.

б) Никакие договоренности с изготовителем товара (и владельцем прав на товарный знак в иных странах) не освобождают дилера от действия российского законодательства о товарных знаках. Он точно также должен получать согласие владельца российского знака на продажу товара, маркированного охраняемым обозначением, если такой владелец отличен от изготовителя товара.

в) Владелец российского товарного знака, зарегистрировавший его после даты регистрации доменного имени, не признается злоупотребляющим правом. Признание злоупотребления лишило бы его возможности защищать свое нарушенное право. Суд счел, что имеющиеся в деле сведения: более ранняя регистрация доменного имени, более длительный срок реализации идентичного товара ответчиком, наличие договоренности между ответчиком и изготовителем продукции (владельцем изначального товарного знака), все эти сведения не говорят о том, что истец злоупотребил своим правом при регистрации на себя товарного знака.

Указанные выводы достаточно обоснованны с позиции действующего законодательства. Дилерам, оказавшимся в подобной ситуации остается только обжаловать регистрацию товарного знака одним из них. В рассматриваемом случае ответчик предпринимал такую попытку, но безуспешно. Возможно, сказалось не привлечение к делу самого изготовителя.

В результате, суд запретил ответчику вводить и распространять в гражданском обороте, в том числе в сети Интернет, товары со спорным обозначением, а вопрос о компенсации передал на рассмотрение суда первой инстанции.

3. Организация, использующая сайт для своей деятельности, отвечает за незаконное использование в доменном имени сайта чужого товарного знака наравне с администратором доменного имени. (Постановление ФАС Поволжского округа от 15 июня 2012 года по делу №А65-15371/2011). Суд изучил ситуацию, когда администратором сайта, чье доменное имя нарушает право на товарный знак, является физическое лицо, а сам сайт при этом используется юридическим лицом для ведения коммерческой деятельности. На практике, если в качестве ответчика привлекается один администратор, владельцу товарного знака сложнее доказать, что действия такого администратора составляют недобросовестную конкуренцию. Ведь само физическое лицо при этом чаще всего предпринимательскую деятельность не ведет. Следовательно, ему необходимо обосновать причастность к сайту коммерческой организации. Суд в рассматриваемом деле согласился с доводами истца, что в качестве таких доказательств можно использовать следующие данные:

– наличие на сайте в течение продолжительного времени информации о деятельности юридического лица;

– размещение юридическим лицом в печатных изданиях рекламных объявлений с указанием спорного доменного имени в качестве адреса сайта такой организации;

– наличие отношений родства (свойства) между администратором сайта и руководителем (участниками) юридического лица.

Правомерность признания соответчиками администратора сайта и компании, размещающей на сайте (доменное имя которого нарушает право на чужой товарный знак) предложения о поставке продукции и свои контактные данные, подтверждена и в Постановлении ФАС Северо-Западного округа от 18 июля 2012 г. по делу №А56-31546/2011.

4. Использование чужого товарного знака в качестве ключевых слов в рекламной системе может нарушать право на товарный знак. (Постановление ФАС Московского округа от 28 мая 2012 г. по делу №А40-36511/11-27-315).

Это судебное дело может стать важной вехой в российском интернет-праве. Оно знаменует появление в отечественной судебной практике новой категории дел, уже достаточно хорошо известной в иностранном праве, – споров о нарушениях прав на товарные знаки третьими лицами, использующими тождественные или сходные обозначения в качестве ключевых слов в интерактивных рекламных системах. Существо таких споров сводится к тому, что недобросовестные предприниматели, зная о широкой известности чужих товарных знаков, указывают их в качестве своих ключевых слов, при введении которых в поисковых системах отображаются объявления, рекламирующие товар нарушителя. Расчет строится на том, что потребители, увидевшие по своему запросу ссылку на предложение однородных товаров, либо заинтересуются таким новым товаров, либо вообще посчитают, что именно этот товар производится под нужным им брендом. При этом на самом сайте нарушителя чужой товарный знак может и не размещаться. В результате, товарный знак начинает работать на третье лицо, не вкладывающее средств в раскрутку такого знака и не имеющего права его использовать.

Ранее в блоге приводились несколько подобных дел, рассмотренных судами Евросоюза и Австралии. Они показывают, что существуют разные подходы к разрешению споров о ключевых словах. Европейские суды больше ориентированы на изучение того, насколько использованные ответчиками ключевые слова и рекламные объявления нарушают функции товарного знака истца. Суды Австралии, напротив, исходят из необходимости преимущественной защиты интересов потребителей и добросовестной конкуренции. Поэтому в ряде дел они привлекли к ответственности не лиц, незаконно использовавших чужие товарные знаки, а владельцев рекламных сервисов, создавших возможность для совершения подобных нарушений. Интересно, на какой из этих подходов будут ориентироваться российские суды. Пока заметна тенденция заимствования европейского опыта. Хотя окончательное решение по делу еще не вынесено — суд кассационной инстанции отправил его на новое рассмотрение в первую инстанцию. Так что все заинтересованные смогут проследить, чем же оно завершится.

Уже принятые судебные акты по данному делу показывают, что суды сталкиваются со сложностями в анализе таких, еще не знакомых им, дел. Так, суд первой инстанции удовлетворил иск частично, так как признал право истца на товарный знак нарушенным, но одновременно не посчитал использование товарного знака ответчиком в системе Яндекс-директ незаконным, поскольку не доказан факт использования ключевых слов в отношении однородных товаров. Что достаточно противоречиво. Суд апелляционной инстанции вообще отказал в иске. Он объяснил свой вывод отсутствием на сайте ответчика обозначений, сходных с товарными знаками истца. Тогда как речь в исковом заявлении шла не о сайте ответчика, а об указании им товарного знака истца в качестве своих ключевых слов непосредственно в системе Яндекс-директ, отображающей рекламное предложение ответчика.

5. К ответственности за незаконное распространение произведений в цифровой форме может быть привлечен агент продавца, если есть сведения, что именно агент распространяет произведения. (Постановление ФАС Северо-Западного округа от 11 июля 2012 г. по делу №А56-37959/2011).

В рассматриваемом деле ответчик использовал следующую схему работы. Описание и текст книги в электронном виде размещались на сайте «lib.rus.ec», расположенном в Эквадоре. Посетитель этой библиотеки, желающий скачать текст спорной книги, переадресовывался на российский сайт «imobilco.ru», где он производил оплату и получал возможность загрузить электронный вариант произведения на свой компьютер. Администратор сайта «imobilco.ru» заявил, что он действовал на основании агентского договора с администратором библиотеки «lib.rus.ec», всего лишь организуя процесс приема платежей, при этом скачивание технологически производилось с сайта «lib.rus.ec». В силу места расположения библиотеки «lib.rus.ec» и сложности обнаружения ее владельцев, издательство, обладающее исключительными правами на произведение, обратилось в суд за признанием «imobilco.ru» виновным в нарушении авторских прав и выплатой им компенсации издательству. Доведение произведения до всеобщего сведения (размещение в Интернете) явно осуществляла именно библиотека, предъявление претензий к которой было затруднено. Естественно, спор поэтому сосредоточился на установлении лица, распространяющего электронную книгу. Надо признать, что в судебных актах всех трех инстанций, к сожалению, отсутствуют сведения, позволившие бы однозначно установить, что именно с сайта ответчика производилось скачивание файлов. При этом все три суда единообразно признали ответчика виновным в их распространении. В качестве доводов приводились такие положения:

– деятельность ответчика в качестве агента продавца, а не самого продавца, не освобождает его от ответственности;

– на сайте ответчика содержится пользовательское соглашение, распространяющееся на всех покупателей электронных книг в этом магазине; и в этом соглашении, являющемся публичной офертой, ответчик недвусмысленно заявляет, что он «распространяет электронные копии произведения от своего имени, декларируя при этом наличие интеллектуальных прав на «контент» сайта».

На мнение судов не повлияло и то, что ответчик предоставил копию подобного агентского договора с другим официальным магазином «litres.ru», подтверждая, что он не всегда действует лишь от своего имени.

Данное судебное решение вызывает неоднозначную оценку. С одной стороны, оно направлено на помощь правообладателям в тех ситуациях, когда недобросовестные распространители пиратских копий произведений прикрываются различными посредническими договорами, чтобы переложить ответственность на лицо, находящееся вне российской юрисдикции или найти которое затруднительно. С другой стороны, при таком подходе неизбежны нарушения прав добросовестных участников гражданского оборота, участвующих на разных стадиях предоставления публике электронных результатов интеллектуальной деятельности.

6. За незаконное воспроизведение охраняемого произведения в Интернете отвечает не только владелец первого веб-сайта, но и владельцы иных сайтов, перепечатавшие произведение, даже если они не знали о нарушении авторских прав владельцем первого ресурса. (Постановление ФАС Северо-Западного округа от 22 июня 2012 г. по делу №А56-46791/2010).

Подобное решение уже упоминалось в предыдущем обзоре. Здесь суд занял аналогичную позицию: нарушитель авторских прав не освобождается от ответственности, если он заимствовал спорный материал с иного сайта, не запрещавшего копирование контента, если такой сайт сам разместил материал без согласия правообладателя.

Дополнительно суд отметил, что если в дальнейшем нарушитель укажет на своем сайте первоисточник и правильного владельца контента, это также не освободит его от ответственности за незаконное использование чужого произведения. Не поможет нарушителю и факт отсутствия на сайте правообладателя указаний на какие-либо ограничения перепечатки охраняемого произведения, поскольку отсутствие запрета не является согласием.

7. Владелец веб-сайта несет ответственность за размещение пользователями ресурса нелегального контента, если не предпринимает разумных мер по устранению такого контента. (Постановление ФАС Северо-Западного округа от 20 августа 2012 г. по делу №А56-57884/2010).

Правообладатели обвинили администрацию социальной сети «ВКонтакте» в нарушении исключительных прав на музыкальные произведения, размещенные пользователями. Вина владельца ресурса была найдена в том, что после получения уведомлений о выявленных нарушениях, он не предпринял активных действий по их устранению. Так, хотя уведомления были направлены ответчику в июле 2010 года, тем не менее, и в декабре 2011 года суд смог обнаружить спорные произведения на веб-сайте. Суд счел малоэффективными меры ответчика по ведению логов действий пользователей на сайте, запрету повторной загрузки файлов, размещению на сайте формы для уведомлений о нарушении интеллектуальных прав. Также суд назвал недостаточным включение в «Правила пользования сайтом» запрета размещать контент без согласия правообладателей, поскольку соблюдение этого запрета не контролировалось ответчиком в должной степени.

Суд отверг довод ответчика об отсутствии факта доведения произведений до всеобщего сведения из-за наличия регистрации на сайте. По мнению суда, легкость регистрации и огромный круг зарегистрированных пользователей вполне достаточны для признания размещенного контента доведенным до всеобщего сведения.

Не принял суд и возражение владельца сайта о его незаинтересованности в распространении нелегального контента, поскольку это якобы не приносило ему прибыли и не влияло на количество рекламодателей. Суд посчитал, что легкость размещения и широкая доступность охраняемого контента делали ресурс более привлекательным для пользователей. А увеличение пользователей прямо влияло на рост заинтересованности рекламодателей, а вследствие этого и на доход владельца сайта.

8. Нарушитель несет ответственность за незаконное использование информации, составляющей коммерческую тайну, только если ее владелец принимал необходимые меры по ее охране. (Постановление ФАС Поволжского округа от 10 июля 2012 г. по делу №А57-11021/2011).

Любопытное судебное дело о неправомерном использовании бывшим работником информации, составляющей коммерческую тайну. В арбитражной судебной практике вообще мало дел по нарушениям коммерческой тайны. Особенно по спорам с бывшими сотрудниками, т.к. подобные дела должны рассматриваться судами общей юрисдикции. В данном случае имела место подсудность арбитражному суду, поскольку предполагаемые нарушения совершались бывшим работником, начавшим вести коммерческую деятельность в качестве индивидуального предпринимателя.

В период работы менеджером в ООО «ЛюксуРита» ответчик принимал и обрабатывал заявки потребителей, выбиравших товары по каталогам, оформлял заказы через Интернет в торговой системе OTTO Premium Partner, получал товары и передавал их потребителям. Имея доступ к системе размещения заказов, ответчик располагал полным списком клиентов своего работодателя, их контактными данными, сведениями о предпочитаемых товарах и ценовых условиях. После прекращения трудовых отношений с работодателем, ответчик приобрел статус индивидуального предпринимателя и предложил клиентам, с которыми он ранее уже работал, заключить новые договоры непосредственно с ним на более выгодных условиях (из 155 клиентов ответчика 125 перешли к нему от истца). Количество клиентов и доходы бывшего работодателя предсказуемо сократились. Он обратился в суд с иском о взыскании с ответчика убытков в виде упущенной выгоды. И столкнулся почти со всеми сложностями, которые только возможны в такой категории дел.

Во-первых, суд установил, что отсутствовал надлежаще оформленный трудовой договор с работником.

Во-вторых, истец не предпринял меры по охране конфиденциальной информации, требуемые ст. 10 и 11 Федерального закона от 29.07.2004 №98-ФЗ «О коммерческой тайне»: отсутствовал утвержденный перечень информации, составляющей коммерческую тайну, в локальных нормативных актах не установлен порядок обращения с такой информацией и ее охраны.

В-третьих, сотрудник не был ознакомлен под роспись с перечнем конфиденциальной информации, с режимом коммерческой тайны и ответственностью за его нарушение. Расписку сотрудника о получении пароля для входа в систему обработки заказов с обязанностью сохранять конфиденциальность сведений суд не счел надлежащим ознакомлением, поскольку перечень таких сведений не был конкретизирован. Тем более что сама расписка была выдана до даты создания организации-истца.

В-четвертых, суд не счел доказанной противоправность в действиях ответчика. По его мнению, принцип свободы договора не препятствует как ответчику заключать договоры с любыми лицами, так и истцу продолжать исполнение или подписать новые договоры со своими клиентами. Суд также указал, что заключение работником договоров с контрагентами бывшего работодателя «само по себе не может свидетельствовать о причинении убытков обществу, а потеря клиентов у одного из них не является безусловно следствием использования предпринимателем сведений, составляющих коммерческую тайну общества».

В-пятых, суд посчитал недоказанным размер требуемой истцом упущенной выгоды. Он отметил, что истец должен был, по крайней мере, указать меры и приготовления, предпринятые им для получения выгоды, а также разумные затраты, которые он понес бы в обычных условиях.

Еще одна сложность в процессе была связана с отсутствием у сторон и суда ясного понимания того, какие сведения могут относиться к охраняемой информации. С учетом современного состояния законодательства, использующего сразу несколько понятий, таких как «секрет производства», «ноу-хау» и «информация, составляющая коммерческую тайну», это почти неизбежно. Законодатель исходил из того, что все указанные термины являются синонимами. Но в теории не прекращаются споры о том, можно ли их действительно считать таковыми или же есть какие-то различия, например, в объеме или категориях сведений.

В рассматриваемом деле суд, без каких-либо обоснований, указал, что отсутствуют причины «признать клиентскую базу истца секретом производства (ноу-хау) применительно к положениям статьи 1465 ГК РФ». Такой вывод можно было бы связать с существующей точкой зрения, согласно которой понятие «информация, составляющая коммерческую тайну» является более широким в сравнении с «секретом производства». Хотя пояснительная записка к проекту положений ГК о секретах производства содержала прямое указание на совпадение содержания этих понятий, со ссылкой на законодательство европейских стран. При этом в Евросоюзе, как указывалось ранее, перечни покупателей и поставщиков чаще всего относятся к охраняемым сведениям.

Еще один вывод суда о не включении информации в состав охраняемой пусть и содержит какое-то обоснование, но столь же мало понятен. По мнению кассационного органа, суды первых двух инстанций, установив, что ни истец, ни ответчик «не являются разработчиками товаров, продажу которых они осуществляют, тогда как признание тех или иных сведений секретом производства является прерогативой правообладателя, пришли к правильному выводу, что спорные сведения не являются ноу-хау». Напомним, спорными в данном деле были сведения о клиентской базе и коммерческих условиях сотрудничества с покупателями. Почему конфиденциальной эту информацию может признавать только производитель товаров, суд не пояснил.

В силу всех указанных выше причин, а также теоретических разногласий, истец не смог защитить свои права при всей очевидности их нарушения.

В связи с коммерческой тайной кратко рассмотрим еще один интересный судебный акт — Определение ВАС РФ от 23 августа 2012 г. №ВАС-10500/12 по делу №А27-12862/2011. В нем рассмотрена достаточно часто встречающаяся ситуация, когда стороны какого-либо договора включают в него условие о том, что все сведения о деятельности сторон, полученные ими при заключении, изменении, исполнении и расторжении договора, а также сведения, вытекающие из содержания договора, являются коммерческой тайной и не подлежат разглашению третьим лицам. В указанном деле ответчик передал третьему лицу информацию о применяемых истцом тарифах за услуги по передаче электрической энергии. Это разглашение, по мнению истца, привело его к необходимости заключать договор с данным третьим лицом на менее выгодных условиях. Истец потребовал признать ответчика виновным в разглашении информации, составляющей коммерческую тайну. Суды, даже не вникая в содержание сведений, указали, что они не подлежали правовой охране из-за не установления заинтересованным лицом режима коммерческой тайны согласно требованиям ст. 10 Закона «О коммерческой тайне». Суд подчеркнул: «Как следует из материалов дела, в отношении сведений о порядке расчетов за услуги по передаче электроэнергии, сторонами договора перечень информации составляющей коммерческую тайну не определялся, порядок обращения с данной информацией и контроль за его соблюдением не установлен, учет лиц, получивших допуск к конфиденциальной информации не осуществлялся, текст договора… не содержит грифа «Коммерческая тайна» с указанием обладателя такой информации». Так что предпринимателям, желающим защитить в договорных отношениях свою конфиденциальную информацию, по всей видимости, придется соблюдать все непростые формальности, предусмотренные упомянутым законом.

Количество просмотров: 11 502

Оставьте комментарий