Не так давно мы уже приводили в пример два перекликающихся судебных решения, вынесенных Судом Евросоюза и Высшим судом Австралии. Вот и в конце минувшей недели эти суды рассмотрели еще два дела, которые будет весьма познавательно изучить в комплексе. Оба дела касались случаев совершения неправомерных действий клиентами Интернет-провайдеров.
19 апреля Суд Евросоюза, в порядке ответа на преюдициальный запрос, дал разъяснения шведскому суду относительно иска ряда правообладателей к шведскому провайдеру ePhone, чьи клиенты, используя FTP-серверы, обменивались нелегальными копиями произведений в виде аудиокниг. Правообладатели, признавая, что провайдер не должен отвечать за действия клиентов, требовали от него предоставления данных, идентифицирующих непосредственных нарушителей (данные об их IP-адресах были собраны правообладателями ранее). И здесь суд столкнулся с одной из наиболее острых и горячо обсуждаемых коллизий в современном европейском праве интеллектуальной собственности: должно ли иметь приоритет право авторов получать подробную информацию о нарушителях для привлечения их к ответственности в сравнении с правом пользователей на неприкосновенность их частной жизни и персональных данных?
Суд Евросоюза и на этот раз занял вполне обоснованную позицию — если правообладатели не требуют от провайдера внедрять общую систему фильтрации контента или идентификации неограниченного круга пользователей, то провайдер не может отказать в предоставлении идентифицирующей отдельных нарушителей информации, ссылаясь на защиту персональных данных. Таким образом, Суд подтвердил, что правообладатели могут всецело полагаться на нормы Директивы 2004/48/ЕС о принудительном осуществлении прав на интеллектуальную собственность при защите своих законных интересов в сети Интернет. Кстати, в настоящее время Европейская Комиссия заслушивает мнения различных представителей сферы интеллектуальных прав, оценивая необходимость изменения этой Директивы для более эффективной защиты творческих объектов в Интернете. Сегодня Директива 2004/48 напрямую почти не устанавливает средств защиты в цифровой среде, поэтому судебные решения на эту тему весьма кстати.
Кроме того Суд ответил на вопрос, имеется ли противоречие между Директивой 2004/48/ЕС, статья 8 которой разрешает правообладателям получать детальную информацию о нарушителях в гражданском процессе, и Директивой 2006/24/ЕС, обязывающей провайдеров собирать и хранить подробные сведения о коммуникациях клиентов от 6 месяцев до 2 лет, но разрешающей предоставлять их только правоохранительным органам, расследующим дела о серьезных преступлениях. Суд Евросоюза подчеркнул, что действие двух указанных Директив распространяется на разные отношения, и не ограничивает полномочий никого из упомянутых в них лиц.
Далее, Суд Европейского Союза коснулся следующего немаловажного момента: будет ли применяться в Швеции Директива 2006/24/ЕС, не имплементированная в национальное законодательство несмотря на окончание срока, предусмотренного самой Директивой. Суд пришел к выводу, что Директива должна применяться независимо от бездействия законодательных органов государства-члена ЕС. Директива 2006/24, расширяющая контроль за электронными публичными коммуникациями граждан, вообще крайне медленно внедряется в национальные законодательства. Так, несколько лет назад в Германии был признан неконституционным закон, принятый как раз в целях имплементации Директивы. И до сих пор в Германии новый закон так и не был утвержден.
Высший суд Австралии 20 апреля вынес решение по следующему делу. 34 австралийских и северо-американских правообладателя попытались привлечь к ответственности одного из крупнейших Интернет-провайдеров Австралии iiNet Limited за распространение и скачивание его клиентами нелегальных экземпляров фильмов и других охраняемых произведений. Клиенты использовали программы BitTorrent для обмена файлами. Правообладатели пытались обратить в свою пользу занятную юридическую концепцию «одобрения» (authorisation), существующую в австралийском авторском праве с начала XX века. Она используется в целях привлечения к ответственности за нарушение авторских прав тех лиц, которые непосредственно не совершали незаконных действий, но активно влияли на нарушителей, давая им соответствующие поручения в качестве работодателей, принципалов, заказчиков и т.п. Чтобы подобные «организаторы» незаконных действий не оставались безнаказанными, в законодательство была введена указанная концепция. Согласно ей, тот, кто одобряет, утверждает, санкционирует, поддерживает неправомерные действия, также может быть привлечен к ответу (за совершение деликта особого рода, предусмотренного законом). Круг этих лиц определяется при рассмотрении конкретных судебных дел, и до сих пор этот круг нельзя назвать идеальным. В одном из дел судья признал «одобрившим» нарушение директора театра, который просто сдал в аренду зал клиентам, в чьем представлении использовались произведения без разрешения авторов. Существует и другая точка зрения, согласно которой «одобрение» имеет место только в ситуации, когда одобривший имеет реальные возможности контролировать поведение нарушителя и пресекать незаконные действия.
Стоит упомянуть еще одно любопытное судебное мнение по поводу данной концепции — производители и продавцы магнитофонных лент и видеорекордеров, даже если они знают о возможном неправомерном использовании их продукции покупателями (например, для неразрешенной домашней записи), не могут быть признаны «одобрившими» их незаконные действия, поскольку они не могут контролировать поведение покупателей. Поэтому большое сомнение у суда вызывает правомерность каких-либо сборов с производителей и продавцов такой продукции за возможные будущие незаконные действия, которые могут совершить потребители.
Действующий закон об авторском праве 2000 года в статье 101(1А) закрепляет:
«Определяя, в целях подпункта 1, одобрило ли лицо осуществление на территории Австралии действий, подпадающих под авторское право и совершенных без получения согласия владельца авторских прав, во внимание принимаются следующие обстоятельства:
(a) объем полномочий лица, если они имелись, по предотвращению таких действий;
(b) природа взаимоотношений такого лица и лица, непосредственно совершившего указанные действия;
(c) сведения о том, предпринимало ли такое лицо иные разумные шаги по прекращению или предотвращению указанных действий, включая соблюдение принятых в отрасли кодексов поведения».
Истцы в рассматриваемом деле постарались доказать, что «одобрение» Интернет-провайдера заключается в возможности контролировать и пресекать действия клиентов. И если провайдер не пресекает незаконные действия пользователей, он должен сам нести за них ответственность. Судьи же установили, что возможности провайдера влиять на использование его клиентами BitTorrent-сервисов практически отсутствуют: провайдер не может контролировать данную технологию, не может идентифицировать передаваемые файлы, не хранит на своих серверах экземпляры произведений, не может удалять информацию с компьютеров пользователей и т.д. Поэтому, по мнению суда, провайдер не может нести ответственность за сам факт предоставления доступа к сервисам, если пользователи используют такие сервисы самостоятельно, а провайдер не в состоянии их контролировать.
Все полномочия провайдера в такой ситуации сводились, по сути, к праву прекратить оказывать услуги в связи с нарушением клиентами договорных обязательств. Бездействие провайдера, получившего несколько уведомлений от правообладателей о незаконных действиях клиентов, объясняется тем, что он не мог предпринимать столь кардинальные меры воздействия на нарушителей (в виде прекращения оказания услуг или даже угрозы такого прекращения) на основании одной лишь информации из уведомлений, не подкрепленных судебными решениями и в которых не были раскрыты методы сбора сведений о нарушениях. Кроме того, в отсутствие единых правил поведения провайдеров с нарушителями, прекращение договора с нарушителем одним из провайдеров не повлечет пресечение незаконных действий, поскольку такой нарушитель может воспользоваться услугами иного провайдера.
Как видим, данные дела ярко высвечивают текущие приоритеты в подходах правообладателей и судебных органов Евросоюза и Австралии. Если в центре внимания в Евросоюзе находятся вопросы о соотношении основополагающих прав сторон, и при этом правообладатели нацелены на преследование непосредственных нарушителей. То в Австралии подход пока не столь однозначен. Как показывает рассмотренное дело, а также предыдущий спор, в котором компания Google была признана виновной в размещении чужих средств индивидуализации в качестве ключевых слов, австралийские правообладатели стараются привлекать к ответственности Интернет-посредников, доказывая их существенный «вклад» в совершенное нарушение.