19 марта 2013 года по делу Kirtsaeng v. John Wiley & Sons, Inc. (2013) Верховный Суд США принял важнейшее прецедентное решение, с восторгами встреченное правоведами, предпринимателями, да и простыми людьми по всему миру. Еще задолго до окончательного разрешения дела эксперты называли его самым значительным и знаменательным в американской судебной практике по интеллектуальным правам за весь 2013 год. С чем же связан такой ажиотаж? Суд решил, что если обладатель авторских или смежных прав в какой-либо стране мира вводит в оборот экземпляры своего произведения (или фонограммы), то он утрачивает право контролировать их дальнейшее распространение, даже при последующем ввозе в США. Это открывает новые возможности для развития международной торговли, расширяет выбор потребителей (ведь нередко ценовая политика производителя различается в разных странах), да и с самих потребителей снимает риски привлечения к ответственности. Но сначала краткое описание давнишней проблемы, чтобы была понятна ценность ее разрешения.
Не всегда правообладатель единолично определяет, как будут распространяться произведения или фонограммы. В некоторых случаях его права ограничиваются в интересах общества. Перечень возможных изъятий и ограничений авторских прав в каждой стране свой, но некоторые варианты встречаются практически повсеместно. К их числу относятся, например, извлечение цитат, копирование для личных нужд, использование в качестве иллюстраций в учебных целях и так далее. В число подобных ограничений входит также право лица, купившего экземпляр произведения, свободно распоряжаться им в дальнейшем. Тем самым право на распространение, принадлежащее правообладателю, урезается. В европейских странах такое ограничение обычно именуется «принцип исчерпания прав», в американской практике – «доктрина первой продажи». Как и любое исключение, оно трактуется достаточно узко. Так, экземпляр произведения изначально должен быть выпущен в обращение самим правообладателем или с его согласия. При этом важна страна, где выпуск имел место. Потому что если рассматриваемое ограничение авторского права действует только в пределах конкретного государства, то любая попытка как-то распорядиться правомерно приобретенным за границей экземпляром будет пресечена правом на распространение. Ведь его исчерпания в таком случае не произойдет. Да и сам ввоз (особенно в целях последующего распространения) нарушит дополнительное право на импорт. В результате, серьезно страдают интересы как бизнеса, чьи возможности свободно конкурировать урезаются, так и общества, чье право выбора потребительских товаров умаляется. Более того, географическое толкование принципа исчерпания прав может больно ударить по множеству частных лиц, самостоятельно приобретающих экземпляры произведений за границей как в обычных, так и в онлайновых магазинах. Их возможность распорядиться правомерно купленными книгами, дисками, смартфонами, планшетами, одеждой и подобными вещами, охраняемыми авторским правом, блокирована угрозой привлечения к судебной ответственности. Как следствие, негативное влияние географического подхода сложно переоценить. Но до сегодняшнего дня в мире господствуют национальный и региональный принципы исчерпания прав.
Подобная ситуация существует, например, в российском законодательстве: исчерпание прав распространяется только на те экземпляры, которые правомерно введены в оборот на территории России (ст. 1272 ГК). Ввозить в нашу страну легальные экземпляры из других стран (для целей их дальнейшего распространения) можно только с согласия правообладателя. Ввоз для личного использования не ограничивается, но исчерпания прав на такие экземпляры не наступает: дальнейшее распоряжение ими потребует согласия правообладателя. Национальными границами, согласно судебной практике, очерчена и доктрина о первой продаже в США (17 U. S. C. §109(a)). Она безусловно урезает право на распространение копий, легально выпущенных в Новом Свете. В 1998 году Верховный суд США указал, что доктрина применяется и к праву на импорт (Quality King Distributors, Inc. v. L’anza Research Int’l, Inc.), вроде бы разрешив свободный ввоз. Но в том деле экземпляры произведений были первоначально изготовлены в США. Поэтому их последующее приобретение за границей и ввоз обратно в США осуществляются свободно в силу исчерпания как права на импорт, так и права на распространение. В то время как импорт в Соединенные Штаты без согласия правообладателя экземпляров тех произведений, которые были впервые правомерно опубликованы за рубежом, остается незаконным. В Евросоюзе, в силу его особого статуса, действует региональный принцип исчерпания прав – в пределах данного государственного образования (Директива 2001/29/EC InfoSoc).
В рассматриваемом деле, Верховный суд США кардинально изменил прежнюю практику, по сути, признав, что любой введенный в оборот за границей товар может свободно ввозиться в США и распространяться там без согласия правообладателя.
Кратко о сути спора. Американское издательство John Wiley & Sons, через свою дочернюю фирму, выпускало и продавало в азиатских странах учебники английского языка, не предназначавшиеся для перепродажи в США, о чем было явно указано на каждом экземпляре. Таиландский студент Supap Kirtsaeng, приехавший в Штаты на учебу, для улучшения своего финансового положения занимался тем, что продавал такие учебники, которые специально для этого покупали в Тайланде и присылали родственники и друзья. Поскольку здесь книги стоили гораздо дороже, с разницы можно было получить некоторую прибыль.
Издательство сочло свои права на импорт и распространение нарушенными. Kirtsaeng в свое оправдание ссылался на доктрину первой продажи. Действительно, в отличие от нормы российского ГК (где содержится прямое указание на территорию РФ), американское правило сформулировано более размыто: «собственник копии произведения или звукозаписи, правомерно изготовленной в соответствии с настоящим законом… вправе без согласия владельца авторских прав продавать или иным образом отчуждать такую копию». На протяжении 30 лет суды толкуют фразу «правомерно изготовленной в соответствии с настоящим законом» (lawfully made under this title) как указание на территориальное действие доктрины. Подразумевается, что вещь можно изготовить в соответствии законом лишь там, где такой закон действует. Но не все правоведы поддерживают такую точку зрения. Ведь возможно широкое прочтение, допускающее свободный оборот любых легальных экземпляров, созданных с соблюдением требований закона, независимо от конкретной страны изготовления. В нашем случае суды двух инстанций заняли сторону правообладателя, указав, что исчерпания прав не происходит, поскольку экземпляры произведений выпущены в свет в другой стране. В свою очередь, Верховный суд США, оценив всю опасность узкого географического толкования, встал на сторону приобретателей. Он возразил: «Язык ст. 109(а), ее контекст, и сама история доктрины общего права о «первой продаже» свидетельствуют в пользу интерпретации Kirtsaeng’а». И подкрепил свой вывод следующими разъяснениями:
1) Ст. 109(а) ничего не говорит о географии. Слово «under» следует понимать как «в соответствии, согласно». А вся фраза целиком направлена на пресечение пиратства, допуская свободный оборот лишь тех произведений, правомерность изготовления которых подтверждена нормами соответствующего закона. При этом место изготовления роли не играет. «Тот факт, что Закон непосредственно не защищает американского владельца авторских прав от случаев пиратства, совершаемого за рубежом, вовсе не означает, что такой Закон не применяется к копиям, изготовленным в другой стране» – заключил суд. И пояснил: §602(a)(2) подчиняет нелегальные импортные экземпляры действию Закона США, а §104 распространяет его юрисдикцию на произведения, впервые опубликованные в одной из 180 стран, присоединившихся к международным авторско-правовым конвенциям. Следовательно, если экземпляры произведения вводятся в иностранный гражданский оборот с согласия правообладателя, а приобретатель таких экземпляров ввозит их затем и распространяет на территории США, он может воспользоваться доктриной первой продажи. С точки зрения американского законодательства, такие экземпляры будут считаться правомерно изготовленными и введенными в оборот, а потому и свободно распространяемыми.
2) Исторический и сравнительно-законодательный контекст показывает, что Конгресс не наполнял географическим смыслом рассматриваемую статью в момент ее написания. Прежняя редакция статьи также не содержала территориальных привязок. Возможность контролировать импорт была предоставлена правообладателям, чтобы уравнять правила распространения иностранных и местных копий охраняемых произведений. Такое уравнивание будет нарушено, если в отношении зарубежных копий у правообладателя будет существенно больше полномочий. Наконец, использование аналогичной формулировки в иных статьях Закона показывает, что географическое наполнение ей не свойственно.
3) Согласно правилам законодательного толкования, когда закон принимается по вопросам, ранее регулируемым общим правом, следует предполагать, что Конгресс вкладывает в него тот же смысл, что и раньше. Общее право не привязывало принцип исчерпания прав после первой продажи к какой-либо территории.
4) Против позиции Wiley вполне обоснованно выступили многие представители книжной индустрии (ассоциации библиотек, букинисты), продавцы потребительских товаров, технологические компании и музеи. По их мнению, территориальное ограничение доктрины первой продажи будет нарушением самой цели авторского права, как она закреплена в Конституции США: содействие прогрессу Науки и Ремесел. Так, библиотеки высказали опасения, что такая интерпретация доктрины вынудит их получать согласия правообладателей на использование любых заграничных книг. Издательство возражало, что за последние 30 лет, после того как географический принцип впервые появился в американской судебной практике, никакие претензии библиотекам не предъявлялись. Но Верховный суд поддержал довод книжных хранителей: впервые апелляционная инстанция подтвердила территориальное действие доктрины именно в рассматриваемом деле, после него риск привлечения к ответственности библиотек стал бы значительно выше. Он способен затронуть и книготорговцев, и продавцов компьютерной техники, и музеи, а также многих иных лиц, имеющих отношение к реализации охраняемых произведений. Суд счел их проблемы достаточно важными, чтобы повлиять на переоценку доктрины первой продажи. Особенно в свете роста международной торговли.
Что немаловажно, Суд еще раз подчеркнул: право на импорт, подобно праву на распространение, ограничивается доктриной первой продажи. Правообладатель не может ссылаться на самостоятельный статус права на импорт в надежде запретить ввоз введенного им в оборот товара. По сути, в своем решении Суд свел действие права на импорт к ситуациям, когда экземпляры произведений уже легально произведены, но еще не реализованы потребителям. Например, когда ввезти их в США до продажи пытается уполномоченный агент правообладателя или оптовый торговец, еще не получивший право собственности на материальные носители. Но как-то только экземпляры произведений попадут в руки конечных потребителей, право на импорт уже не может служить преградой для свободного распоряжения носителями.
Любопытен также ответ Суда на довод издателя о том, что отказ от географического толкования лишит его возможности разделять местный и иностранный рынки, и устанавливать на них разные цены на идентичные продукты. Суд согласился, что такая возможность издателем будет в значительной мере утрачена. И добавил: «…среди основополагающих принципов авторского права нет ни одного, специально наделяющего издателя подобными правами» (устанавливать на идентичные продукты разные цены на разных рынках, например, в целях увеличения прибыли), нет подобных принципов и в Конституции США, не было их и в мыслях никого из Отцов-Основателей. Наоборот, закон об авторском праве, предусматривая доктрину первой продажи, фактически запрещает правообладателям разделять национальный рынок.